МОИ ПЕСНИ

      Песни, в душе я взрастил ваши всходы,
      Ныне в отчизне цветите в тепле.
      Сколько дано вам огня и свободы,
      Столько дано вам прожить па земле!

      Вам я поверил свое вдохновенье,
      Жаркие чувства и слез чистоту.
      Если умрете -- умру я в забвенье,
      Будете жить -- с вами жизнь обрету.

      В песне зажег я огонь, исполняя
      Сердца приказ и народа приказ.
      Друга лелеяла песня простая.
      Песня врага побеждала не раз.

      Низкие радости, мелкое счастье
      Я отвергаю, над ними смеюсь.
      Песня исполнена правды и страсти --
      Тем, для чего я живу и борюсь.

      Сердце с последним дыханием жизни
      Выполнит твердую клятву свою:
      Песни всегда посвящал я отчизне,
      Ныне отчизне я жизнь отдаю.

      Пел я, весеннюю свежесть почуя.
      Пел я, вступая за родину в бой.
      Вот и последнюю песню пишу я,
      Видя топор палача над собой.

      Песня меня научила свободе,
      Песня борцом умереть мне велит.
      Жизнь моя песней звенела в народе,
      Смерть моя песней борьбы прозвучит.

      26 ноября 1943 г.

      ОТ СЕРДЦА

      Лечу я в небо, полон думы страстной,
      Сияньем солнца я хочу сиять.
      Лучи у солнца отниму я властно,
      На землю нашу возвращусь опять.

      В пыль превращу я твердый камень горный,
      Пыль -- в цветники, где так сладка цветень.
      Я разбиваю темень ночи черной,
      Творю ничем не омраченный день.

      Я солнцу новый путь открыл за мглою,
      Я побывал в гостях у синих звезд,
      Я небо сблизил и сдружил с землею,
      Я со вселенной поднимаюсь в рост.

      Я для друзей прилежными руками
      Взрастил жасмин. Огонь принес врагу.
      В союзе я со всеми бедняками,
      И наш союз я свято берегу.

      Сдвигаю горы с мыслью о народе,
      И бурей чувств душа обновлена.
      И песнею о сладостной свободе
      Трепещет мной задетая струна.

      Свободной песни, вдохновенной речи
      Я зерна рассыпаю, как посев.
      Я смел, иду вперед, расправив плечи,
      Препятствия в пути преодолев.

      Товарищи мои, нам страх неведом!
      Одним порывом объединены,
      Мы радуемся счастью и победам,
      Нас тысячи, мы молодость страны.

      1923

      МОЛОДОСТЬ

      Молодость со мной и не простилась,
      Даже и руки не подала.
      До чего горда, скажи на милость,--
      Просто повернулась и ушла.
      Только я, чудак, дивясь чему-то,
      Помахал рукою ей вослед,--
      То ль просил вернуться на минуту,
      То ль послал признательный привет.

      Бросила меня в пути, не глядя,
      Упорхнула легким ветерком,
      Проведя, как на озерной глади,
      Борозды морщин на лбу моем.

      И стоял я долго на поляне,
      Чувствуя стеснение в груди:
      Молодость, как этот лес в тумане,
      Далеко осталась позади.

      Молодость, резвунья, чаровница,
      Чем же ты была мне так близка?
      Отчего же в сердце длится, длится
      Эта беспокойная тоска?

      Может быть, в тебе мне были любы
      Дни, когда я страстью был томим?
      Раузы рябиновые губы,
      Горячо прильнувшие к моим?

      Или дорога мне до сих пор ты
      Стадионом, где шумел футбол?
      Был я одержим азартом спорта,
      Много дней в чаду его провел.

      Или вот...
      Стою перед мишенью,
      Нажимаю, щуря глаз, курок.
      Помню каждое свое движенье,
      Хоть тому уже немалый срок.

      Может быть, бывает так со всеми,
      Злая память жалит, как пчела?
      Или просто наступило время
      Погрустить, что молодость прошла.

      Ничего! Я унывать не стану,
      Много в жизни и разлук и встреч.
      Я и в старости не перестану
      Слушать звонкой молодости речь.

      Родина нас вместе с молодыми
      Призовет на бой с любой бедой,--
      Встанем все тогда в одни ряды мы
      И тряхнем седою бородой.

      Молодость, не чванься, дорогая,
      Жар в душе не только у тебя,--
      Это жизнь у нас теперь такая:
      Нам и жить и умирать, любя.

      Не одна ты радость и утеха.
      Разве счастье лишь в тебе одной?
      Силе чувства возраст не помеха,
      Солнце не кончается с весной.
      Если снова Рауза родится --
      Вновь придет к заветному ручью,
      Моему "джигитству" подивится
      И погладит бороду мою.

      Молодости нету и в помине,
      Сколько ни гляжу я ей вослед,
      Лишь на горизонте вижу синий,
      Как морские волны, синий цвет..

      Дай-ка я сегодня на прощанье
      Обернусь, махну тебе рукой.
      Это уж и вправду расставанье,
      Молодость, товарищ дорогой!

      За огонь затепленный -- спасибо!
      А грустить?.. Не та теперь пора.
      Если бы ты возвратилась, ты бы
      Удивилась яркости костра.

      Не погаснет этот жар сердечный,
      Жить, гореть, бороться буду я.
      Вот что означает помнить вечно
      О тебе, далекая моя.

      1933

      Я ПОМНЮ

      Как нежно при первом свиданье
      Ты мне улыбнулась, я помню.
      И как ты в ответ на признанье,
      Смутясъ, отвернулась, я помню.

      Меня ты покинула вскоре.
      Отчаянье сердце прожгло мне.
      Как часто я плакал от горя
      В бессонные ночи -- я помню.

      Как сон, пронеслись те печали,
      По давним приметам я помню:
      Любовь -- холодна, горяча ли --
      Не гаснет. Об этом я помню.

      1938

      СЛЕД

      Пламя жадно полыхает.
      Сожжено дотла село.
      Детский трупик у дороги
      Черным пеплом занесло.

      И солдат глядит, и скупо
      Катится его слеза,
      Поднял девочку, целует
      Несмотрящие глаза.

      Вот он выпрямился тихо,
      Тронул орден на груди,
      Стиснул зубы: -- Ладно, сволочь!
      Все припомним, погоди!

      И по следу крови детской,
      Сквозь туманы и снега
      Он уносит гнев народа,
      Он спешит догнать врага.

      1942

      СМЕРТЬ ДЕВУШКИ

      Сто раненых она спасла одна
      И вынесла из огневого шквала,
      Водою напоила их она
      И раны их сама забинтовала.

      Под ливнем раскаленного свинца
      Она ползла, ползла без остановки
      И, раненого подобрав бойца,
      Не забывала о его винтовке.

      Но вот в сто первый раз, в последний раз
      Ее сразил осколок мины лютой...
      Склонился шелк знамен в печальный час,
      И кровь ее пылала в них как будто.

      Вот на носилках девушка лежит.
      Играет ветер прядкой золотистой.
      Как облачко, что солнце скрыть спешит,
      Ресницы затенили взор лучистый.

      Спокойная улыбка на ее
      Губах, изогнуты спокойно брови.
      Она как будто впала в забытье,
      Беседу оборвав на полуслове.

      Сто жизней молодая жизнь зажгла
      И вдруг сама погасла в час кровавый.
      Но сто сердец на славные дела
      Ее посмертной вдохновятся славой.

      Погасла, не успев расцвесть, весна.
      Но, как заря рождает день, сгорая,
      Врагу погибель принеся, она
      Бессмертною осталась, умирая.

      Апрель 1942 г.

      НЕОТВЯЗНЫЕ МЫСЛИ

      Нелепой смертью, видно, я умру:
      Меня задавят стужа, голод, вши.
      Как нищая старуха, я умру,
      Замерзнув на нетопленной печи.

      Мечтал я как мужчина умереть
      В разгуле ураганного огня.
      Но нет! Как лампа, синим огоньком
      Мерцаю, тлею... Миг -- и нет меня.

      Осуществления моих надежд,
      Победы нашей не дождался я.
      Напрасно я писал: "Умру, смеясь".
      Нет! Умирать не хочется, друзья!

      Уж так ли много дел я совершил?
      Уж так ли много я на свете жил?..
      Но если бы продлилась жизнь моя,
      Прошла б она полезней, чем была.

      Я прежде и не думал, не гадал,
      Что сердце может рваться на куски,
      Такого гнева я в себе не знал,
      Не знал такой любви, такой тоски.

      Я лишь теперь почувствовал вполне,
      Что может сердце так пылать во мне --
      Не мог его я родине отдать,
      Обидно, горько это сознавать!

      Не страшно знать, что смерть к тебе идет,
      Коль умираешь ты за свой народ.
      Но смерть от голода?! Друзья мои,
      Позорной смерти не желаю я.

      Я жить хочу, чтоб родине отдать
      Последний сердца движущий толчок,
      Чтоб я, и умирая, мог сказать,
      Что умираю за отчизну-мать.

      Сентябрь 1942 г.

      РАССТАВАНЬЕ

      Как трудно, трудно расставаться, зная,
      Что никогда не встретишь друга вновь.
      А у тебя всего-то и богатства --
      Одна лишь эта дружба да любовь!
      Когда душа с душой настолько слиты,
      Что раздели их -- и они умрут,
      Когда существование земное
      В разлуке с другом -- непосильный труд,--
      Вдруг от тебя навек уносит друга
      Судьбы неумолимая гроза.
      В последний раз к губам прижались губы,
      И жжет лицо последняя слеза...

      Как много было у меня когда-то
      Товарищей любимых и друзей!
      Теперь я одинок... Но все их слезы
      Не высыхают на щеке моей.
      Какие бури ждут меня, -- не знаю,
      Пускай мне кожу высушат года,
      Но едкий след слезы последней друга
      На ней я буду чувствовать всегда.
      Немало горя я узнал на свете,
      Уже давно я выплакал глаза,
      Но у меня 6 нашлась слеза для друга, --
      Свидания счастливая слеза.
      Не дни, не месяцы, а годы горя
      Лежат горою на моей груди...
      Судьба, так мало у тебя прошу я:
      Меня ты счастьем встречи награди!

      Октябрь 1942 г

      ВОЛКИ

      Люди кровь проливают в боях:
      Сколько тысяч за сутки умрет!
      Чуя запах добычи, вблизи
      Рыщут волки всю ночь напролет.

      Разгораются волчьи глаза:
      Сколько мяса людей и коней!
      Вот одной перестрелки цена!
      Вот ночной урожай батарей!

      Волчьей стаи вожак матерой,
      Предвкушением пира хмелен,
      Так и замер: его пригвоздил
      Чуть не рядом раздавшийся стон.

      То, к березе припав головой,
      Бредил раненый, болью томим,
      И береза качалась над ним,
      Словно мать убивалась над ним.

      Все, жалеючи, плачет вокруг,
      И со всех стебельков и листков
      Оседает в траве не роса,
      А невинные слезы цветов.

      Старый волк постоял над бойцом.
      Осмотрел и обнюхал его,
      Для чего-то в глаза заглянул,
      Но не сделал ему ничего...

      На рассвете и люди пришли.
      Видят: раненый дышит чуть-чуть.
      А надежда-то все-таки есть
      Эту искорку жизни раздуть.

      Люди в тело загнали сперва
      Раскаленные шомпола,
      А потом на березе, в петле,
      Эта слабая жизнь умерла...

      Люди кровь проливают в боях:
      Сколько тысяч за сутки умрет!
      Чуя запах добычи вблизи,
      Рыщут волки всю ночь напролет.
      Что там волки! Ужасней и злей
      Стаи хищных двуногих зверей.

      Март 1943 г.

      ОСУЖДЕННЫЙ

      Приговор сегодня объявили:
      К смертной казни он приговорен.
      Только слезы, что в груди кипели,
      Все иссякли... И не плачет он.

      Тихо в камере... С ночного неба
      Полная луна глядит, грустя.
      А бедняга думает, что будет
      Сиротой расти его дитя.

      Сентябрь 1943 г.

      ПЕРЕД СУДОМ 

      Нас вывели -- и казнь настанет скоро.
      На пустыре нас выстроил конвой...
      И чтоб не быть свидетелем позора,
      Внезапно солнце скрылось за горой.

      Не от росы влажна трава густая,
      То, верно, слезы скорбные земли.
      Расправы лютой видеть не желая,
      Леса в туман клубящийся ушли.

      Как холодно! Но ощутили ноги
      Дыхание земли, что снизу шло;
      Земля, как мать, за жизнь мою в тревоге
      Дарила мне знакомое тепло.

      Земля, не бойся: сердцем я спокоен,
      Ступнями на твоем тепле стою.
      Родное имя повторив, как воин
      Я здесь умру за родину свою.

      Вокруг стоят прислужники Черчета.
      И кровь щекочет обонянье им!
      Они не верят, что их песня спета,
      Что не они, а мы их обвиним!

      Пусть палачи с кровавыми глазами
      Сейчас свои заносят топоры,
      Мы знаем: правда все равно за нами,
      Враги лютуют только до поры.

      Придет, придет день торжества свободы,
      Меч правосудья покарает их.
      Жестоким будет приговор народа,
      В него войдет и мой последний стих.

      1943

      ПОСЛЕДНЯЯ ОБИДА

      С обидой я из жизни ухожу,
      Проклятья рвутся из души моей.
      Напрасно, мать, растила ты меня,
      Напрасно изливала свет очей.

      Зачем кормила грудью ты меня?
      Зачем ты песню пела надо мной?
      Проклятьем обернулась эта песнь.
      Свою судьбу я проклял всей душой.

      Ответь мне, жизнь: пока хватило сил.
      Кто все твои мученья выносил?
      Не я ли столько горя перенес,
      Пока в моих глазах хватало слез?

      Любая тварь вольна нырять и плыть,
      Когда захочет жажду утолить.
      А мне на смертном ложе не судьба
      Запекшиеся губы увлажнить.

      Не знал я дружбы... Мне сжимали руки
      Оковы -- не пожатия друзей.
      И солнце в миг моей предсмертной муки
      Мне отказало в теплоте лучей.

      Пускай умру, но как перед концом
      Я не увижу дочери моей?
      Как умереть и не припасть лицом
      К родной земле, к могиле матери моей?

      Зачем в тюрьме я должен умирать,
      Своею кровью раны обагрять?
      Уж не за то ль, что землю так любил,
      Ее тепла совсем лишен я был?

      О жизнь! А я-то думал -- ты Лейла.
      Любил чистосердечно, как Меджнун,
      Ты сердца моего не приняла
      И псам на растерзанье отдала.

      От матери-отчизны отлучен,
      В какую даль заброшен я тобой!
      Я горько плачу, но моим слезам
      Не оросить земли моей родной.

      Отчизна, безутешным сиротой
      Я умираю тут, в стране чужой.
      Пусть горьких слез бежит к тебе поток,
      Пусть кровь моя зардеет, как цветок!

      Октябрь 1943 г.

      ВАРВАРСТВО

      Они с детьми погнали матерей
      И яму рыть заставили, а сами
      Они стояли, кучка дикарей,
      И хриплыми смеялись голосами.
      У края бездны выстроили в ряд
      Бессильных женщин, худеньких ребят.
      Пришел хмельной майор и медными глазами
      Окинул обреченных... Мутный дождь
      Гудел в листве соседних рощ
      И на полях, одетых мглою,
      И тучи опустились над землею,
      Друг друга с бешенством гоня...
      Нет, этого я не забуду дня,
      Я не забуду никогда, вовеки!
      Я видел: плакали, как дети, реки,
      И в ярости рыдала мать-земля.
      Своими видел я глазами,
      Как солнце скорбное, омытое слезами,
      Сквозь тучу вышло на поля,
      В последний раз детей поцеловало,
      В последний раз...
      Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
      Он обезумел. Гневно бушевала
      Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
      Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
      Он падал, издавая вздох тяжелый.
      Детей внезапно охватил испуг,--
      Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
      И выстрела раздался резкий звук,
      Прервав проклятье,
      Что вырвалось у женщины одной.
      Ребенок, мальчуган больной,
      Головку спрятал в складках платья
      Еще не старой женщины. Она
      Смотрела, ужаса полна.
      Как не лишиться ей рассудка!
      Все понял, понял все малютка.
      -- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! --
      Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.
      Дитя, что ей всего дороже,
      Нагнувшись, подняла двумя руками мать,
      Прижала к сердцу, против дула прямо...
      -- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
      Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? --
      И хочет вырваться из рук ребенок,
      И страшен плач, и голос тонок,
      И в сердце он вонзается, как нож.
      -- Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты
      вольно.
      Закрой глаза, но голову не прячь,
      Чтобы тебя живым не закопал палач.
      Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.--
      И он закрыл глаза. И заалела кровь,
      По шее лентой красной извиваясь.
      Две жизни наземь падают, сливаясь,
      Две жизни и одна любовь!
      Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
      Заплакала земля в тоске глухой,
      О, сколько слез, горячих и горючих!
      Земля моя, скажи мне, что с тобой?
      Ты часто горе видела людское,
      Ты миллионы лет цвела для нас,
      Но испытала ль ты хотя бы раз
      Такой позор и варварство такое?
      Страна моя, враги тебе грозят,
      Но выше подними великой правды знамя,
      Омой его земли кровавыми слезами,
      И пусть его лучи пронзят,
      Пусть уничтожат беспощадно
      Тех варваров, тех дикарей,
      Что кровь детей глотают жадно,
      Кровь наших матерей...

      1943

      СЛУЧАЕТСЯ ПОРОЙ

      Порой душа бывает так тверда,
      Что поразить ее ничто не может.
      Пусть ветер смерти холоднее льда,
      Он лепестков души не потревожит.

      Улыбкой гордою опять сияет взгляд.
      И, суету мирскую забывая,
      Я вновь хочу, не ведая преград,
      Писать, писать, писать, не уставая.

      Пускай мои минуты сочтены,
      Пусть ждет меня палач и вырыта могила,
      Я ко всему готов. Но мне еще нужны
      Бумага белая и черные чернила!

      Ноябрь 1943 г.