Что и следовало ожидать, зараза шаринганистая...
Саске раздражённо отпихнул от себя кошку. Та с обиженным мявом шмыгнула в какой-то переулок.
- Бакаяро, - буркнул он и отвернулся. - Пошли.
Однако, через несколько минут Саске не выдержал, решив, что может позволить себе задать вопрос.
- Ниисан, - окликнул он и опять повернулся к брату. - Почему ты ненавидишь Мадару? И что вас связывает?
Ты говорил, что он был твоим наставником... А он сказал, что вы оба ненавидели друг друга. Хотя, примерно такие же оношения были у меня с Орочимару.

И не мудрено... Тяжело всю жизнь держать свои эмоции под контролем, зарывать ощущения вглубь сознания. Есть долг - молчать, быть пешкой, безвольной куклой и выполнять то, что нужно другим. А потом за один день снять оковы и опять научиться чувствовать. Это тяжело.
Услышав ответ на поставленный вопрос, Саске отвлёкся от мыслей и опустил взгляд. Он хотел загладить эту паузу, попытаться отвлечь Итачи от воспоминаний, но боялся сделать хуже.
Я ведь знаю, что сделал Мадара... Он убивал просто так, потому что хотел. Но я не чувствую к нему ненависти, отвращения или даже страха. Он для меня такой же родной человек, как и мой брат...
- Я ему даже благодарен чем-то, - пробормотал Саске. - Если бы не он, я бы так и не узнал правду... И он заставил тебя жить - точно так же, как и ты меня. Сейчас я рад этому.
Осмелев, Учиха шагнул к старшему брату и как-то по-детски обнял его лицо ладонями, настойчиво заставляя поднять взгляд.
- Не доставляй мне боль, не надо. Смерть - самый лёгкий и глупый выход из любых ситуаций... Вместе мы выдержим, ты слышишь?

Саске, прикрыв глаза, прижался к старшему брату, обнимая его и благодарно поглаживая по спине. Он привык постоянно обращаться к брату за помощью, искать поддержки, находясь с ним рядом. И даже сейчас, спустя столько лет было непривычно меняться ролями, пусть и на какие-то секунды.
Интересно, что будет дальше? Простая жизнь двух братьев? Или же мы разойдёмся уже завтра? Хотя... я не позволю ему уйти.
- Итачи, я люблю тебя... очень-очень, - прошептал он, не обращая внимания на лишнюю двусмысленность.
Он всё равно поймёт...

Саске мгновенно вспыхнул и поспешил скрыть своё смущение. Он сам нечасто говорил эти слова, но слышать то же самое от Итачи... Это было странно, непривычно, и одновременно - верх блаженства.
Слишком похоже на сказку... С той лишь разницей, что всё - реально. Вот бы этот день не кончался...
Учиха нежно коснулся губами виска старшего брата, тихо посмеиваясь над собой, над своими ошибками, над всеми сказанными словами, понимая, что счастье постоянно было так близко - протяни руку и коснись.
А что человеку нужно для счастья? Да ничего... Ничего. Только несколько слов.
- Бака, - чуть дрожащим голосом протянул Саске, уткнувшись лицом в тёмные волосы Итачи.

Парень последний раз провёл ладонью по шелковистым волосам Итачи, и отметив, что не хочет ставить точку на этих мгновениях, чуть отодвинулся от старшего брата. Внимание приковала его широкая, довольная улыбка. Саске ни в детстве, ни во время битвы в храме не видел, чтобы тот так улыбался.
Опять я влюбляюсь в твоё улыбающееся лицо...
Учиха ухмыльнулся своим полушуточным-полусерьёзным мыслям. Внимание привлекли неглубокие морщинки, собравшиеся вокруг уголков глаз Итачи.
Весёлый человек, значит. В жизни не поверил бы.
- Стареешь, - с усмешкой заметил Саске, коснувшись скулы Итачи.

Саске спрятал руки в карманах и поднял взгляд на небо. Кое-где плыли редкие облачка, небо постепенно темнело и кое-где окрасилось в слабый розоватый цвет. Солнце клонилось к горизонту.
Ну вот... Пора возвращаться в лабораторию. День выдался слишком ярким, мы оба устали...
Чуть приподняв уголки губ, Учиха опять сфокусировал взгляд на старшем брате.
- Вот исполнится мне двадцать четыре, и я опять буду ездить у тебя на спине, - пообещал он. - Пойдём. И так надолго задержались...
Хотя, в целом, я ведь предупредил ребят, что меня не будет неопределённое время... Да и желательно уйти из лаборатории на тот момент, когда Мадара вернётся. Сомневаюсь, что ему самому будет приятно видеться с Итачи.
Саске шагнул по направлению к выходу, и, убедившись, что брат идёт за ним, побрёл дальше, прихрамывая на перебинтованную ногу.

Лес возле Конохи