Саске просто пьяно брел следом, полагаясь только на друга, упрямо смотря себе под ноги. Сейчас он походил на безвольную марионетку, а Суйгетсу - на кукловода, хозяина, марионеточника. Такое жалкое зрелище... Такое унижение... Когда Суйгетсу остановился, Учиха чуть не въехал носом в железную дверь, служащую своеобразной границей, отделяющей темноту лаборатории от приглушенного вечернего света. За дверью послышалось шуршание и тихое ворчание. Издав скрип, тяжелая громадина отворилась, явив миру девушку. Образовавшееся окошко света осветило каменный пол и рельефные стены.
- Пришел, наконец, Суйгетсу, бака!.. Ой, С-саске! Ты что с ним натворил, рыбья башка!?
Учиха протестующе застонал, когда его "фан-клуб" чересчур активно перекинул его вторую руку себе через плечо, ставя и на вторую ногу.
- Оставьте меня... - бросил он пробный камень, сдвинув брови и надув губы. - Мне же больно, черт возьми...
- Потерпишь! Тебя нельзя вот таким вот бросать! - защебетала Карин, задействовав тон, не терпящий возражений.
Успешно втащившись в лабораторию, Саске прищурился, пытаясь выловить из темноты хотя бы немного света.
Надоело...

Благополучно упав на кресло, стоящее ближе остальных к камину, Саске тут же ощутил, как замерзшие пальцы начинает покалывать приятная боль. Боль... всегда возвращала его к реальности... Он хмуро окинул отнюдь не позитивным взглядом своих товарищей, тем не менее, с удовольствием отогреваясь у пламени. Сейчас Саске слабо понимал, что поступил, все же, слишком легкомысленно и опрометчиво... Но прекратить верить иллюзиям он просто не мог. Не хотел. Да и эти видения не оставляли его, и не оставят... если только...
Нет. Невозможно.
- А где Мадара? - грубо поинтересовался он, окинув взглядом помещение и решив, что его нет в лаборатории.
Куда-то ушёл... Не нужно было его отпускать... Хотя кого он слушает?

Саске вяло кивнул, пытаясь сдержать кашель, который, словно в подтверждение слов Суйгетсу, дико драл горло. Учиха уже успел убедиться: кашлянешь раз - мучаться будешь полчаса еще. Ничего приятного. Поудобнее устроившись на кресле, чувствуя, что позже суставы будет ломить просто нереально, Саске прикрыл глаза, сквозь ресницы наблюдая за огнём...
Он внезапно вспомнил, как в детстве любил сидеть у камина. Особенно когда в доме было холодно, и в попытках согреться приходилось кутаться в плед, сидеть чуть ли не вплотную к стальной каминной решетке... Иногда он сидел у камина вместе с Итачи... в обнимку... Рассказывали друг другу что-то лишенное смысла, - просто чтобы слышать голос друг друга. И вот такие вот "посиделки" у огня часто являлись самым ожидаемым событием за весь день... А чаще всего в эти пасмурные дни брата задерживали на работе... Иногда Саске даже засыпал на подоконнике, чтобы дождаться его...
Хватит, хватит, хватит! Это просто глупо - вспоминать всё сейчас!
Саске поспешно переключил поток мыслей на нечто другое...
Мадара... Вероятно, действительно в Акацуки. Или даже по магазинам ходит за продуктами... Ха, он может всё... Я привязался к нему? Хотя, не мудрено - он... он последний.
И тогда Учиха-младший, наконец, честно закрыл глаза и стал вслушиваться в звуки, окружающие его, сделав вид, что просто спит.

Саске вяло промычал что-то нечленораздельное, но утвердительное. За эти три с лишним года они узнали друг друга достаточно хорошо, и с каждым днём укрывать даже свои мысли от Суйгетсу, ровно как и от остальных членов команды, становилось всё труднее. Да и мысли-то в последнее время шкалят только об Итачи, Конохе и тренировках, которые, к слову сказать, Саске уже давно забросил...
Треяешь форму, старче, - ехидно заявило второе "я".
Саске устало поднял руки и привычным движением взъерошил себе мокрые волосы. По щеке скатилась ледяная капля... Он еще помнил, как в детстве изо всех сил пытался отличаться от брата, и такой вот творческий беспорядок на голове всегда усерно наводился у зеркала рано утром. Микото еще пыталась хоть как-нибудь приучить сына быть более аккуратным, а потом, решив, что всё это бесполезно, приняла сына таким, каким он хотел быть.
Теперь же, каждый год брезгливо укорачивая волосы кунаем, особо не заботясь о результате - Карин, как правило, настаивала на более презентабельном виде и сама бралась за это дело, - Саске не стал думать о том, похож он на своего брата или нет. Это движение вошло в привычку, пусть и смотрелось нелепо, он делал это, не задумываясь... Но под глазами залегли едва заметные полосы, чётко выделяющиеся при слабом освещении и игре бликов на лице...
Каждое утро, подходя к зеркалу, я вижу тебя. Схожий пустой взгляд, заметно обгоревшая кожа, те же черты лица... А ведь завтра тебе исполнилось бы... двадцать четыре? Как быстро летит время. Уже три года, как ты умер. Может быть... стоит добраться до храма? Я ведь не был там... с тех пор...
В конце концов, Учиха-младший открыл глаза. Всё так же шумел огонь в камине, многоголосым эхом отдаваясь в голове. Неприятно. Хотя вытерпеть стоит... Отмучаешься с чаем - и спать, наконец...

Саске с легким кивком принял чашку и опять откинулся на спинку кресла, грея ладони о тёплый керамик. Чай оказался обжигающе горячим, а особенно с таким перепадом температур это ощущалось куда четчё. Саске научился не обращать внимания на такие мелочи. Пусть останется ожог, зато так он быстрее согреется... И воля окрепнет... Не менее важно... Хотя сейчас стоило бы развивать тело, а не крепость духа.
- Я вырос эгоистом, - процедил он и сделал глоток. Чай обжег губы и язык, поэтому пришлось опять опустить чашку. - Хотя сейчас был бы рад подумать о себе, а не о ком-либо еще...
Что от них скрывать? Ничего. Отчасти поэтому Учиха озвучил столь недвусмысленную фразу.
- Не нужно за меня волноваться... Я... я справлюсь. Я сам справлюсь... - пауза... молчание. - Обещаю.
Закусив обожжёную губу, Саске поднял взгляд на друзей. В глазах его отразились языки пламени.

Саске молча глотнул по-прежнему обжигающий чай. Он мог объяснить самому себе это состояние... Легко... А вот переложить мысли и чувства на слова он не мог. Да и не умел никогда. После слов Суйгетсу повисла красноречивая пауза, прекрасно выдающая волнение и усталость Учихи-младшего. Наконец, найдя более-менее приемлемое объяснение, Саске опять поднял на него взгляд.
- Я понимаю. Как бы я ни хотел забыть это... ничего не получается. Я понимаю, как это глупо, унизительно, но... он словно держит меня, не отпускает...
Саске замолчал, чувствуя, как внутри нарастает какая-то волна паники, боли, страха, странных догадок и не менее бредовых заключений... Он старательно вдохнул холодный воздух, пытаясь успокоиться. Мимолетно почувствовал запах гари. Опять прижался губами к керамику, вливая в горло кипяток.

Саске, стиснув зубы, нагнулся и поставил чашку на пол. Он уже чувствовал, что согрелся. Поэтому с чистой совестью по привычке свернулся на кресле калачиком, не обращая внимания на боль, и, удачно проигнорировав слова Джуго, закрыл глаза, теперь уже точно намереваясь продрыхнуть до утра.
Мадара тоже исчез... До двенадцатого, значит?.. Буду ждать...
Отношения у них сложились, как между учеником и учителем. Не дружеские, но с долей уважения. Недоверие и постоянные испытания, какие-то проверки, потом - решительная вера друг в друга... Частые тренировки, какие-то нравоучения, колкие замечания о недостатках... В плане преподавателя Мадара отличался от Орочимару и Какаши, основательно так отличался. Тем не менее, рядом с ним Саске хоть как-то просыпался и пытался вернуться в реальность.
А еще он очень похож на Итачи...
Саске зажмурился. Не хотел, чтобы в голову лезли подобные мысли. Вскоре он уснул.

Суйгетсу и Джуго удалились в соседнюю комнату. Карин для приличия поломалась немного, напирая на то, что у Саске может начаться лихорадка и присутствие медика крайне важно, а потом всё же решилась и вышла из зала, направляясь в собственные святые хоромы. Угли продолжали потрескивать, пламя медленно затухало, по стенам и потолку бегали причудливые тени от янтарного света. Саске, не дергаясь, спал достаточно крепко, его лицо отражало только умиротворенную усталость... Но между забытьем и реальностью постоянно проходила односторонняя четкая граница, и сон никак не отражался на настоящем... А вот прошедшие события обязательно повторялись во сне...

Помещение... похоже на тёмный коридор. Посередине коридора стоял мужчина... Темный силуэт. Лицо в тени, но различались четкие морщинки под глазами, черные волосы, глаза... такие родные... знакомые... Брат? В груди словно что-то потеплело. Хотя... Этот ниже ростом... Широкоплечий... Не он. Разочарование. Догадка...
- Отец?..
Вместо этого мужчина только отвернулся. Пропала уверенность того, что это действительно он. Тогда кто же? Опять какой-то бред?.. Хотя... Даже со спины он всё-таки был похож на...
- Отец!?
Мужчина пошёл дальше. Пришлось бежать за ним. Подгоняло любопытство, хотя волна паники поднималась где-то внутри... Несмотря на то, что он шел, его невозможно было догнать, словно он не подпускал к себе. Впереди, в темноте едва-едва различался узкий прямоугольник света - дверь... Надежда.
Мужчина подошел к двери. Пришлось остановиться. Он недолго подбирал ключ к замку, несмотря на то, что вокруг была кромешная тьма. Послышался щелчок, дверь открылась. За дверью - свет. Белый, слепящий свет... Мужчина вошел туда и растворился в свету...
Нужно туда. За ним. Следом.
Страшно...
Брат, ты там?
С каждым шагом расстояние сокращается... Вот - тонкая граница между черным и белым, светом и тенью... Она пройдена... Вокруг - слепящий свет.
Вдруг он погас... Это лес. Опушка леса. Сзади не было уже ни двери, ни какого-либо помещения. Только лес... Поляна усеяна телами людей. Ужасающие повреждения... Разодранные тела почти без единого ивого места... Некоторые трупы даже не похожи на трупы людей. Так знакомо, но это... это другое... Что-то другое... Вокруг - звуки бойни, скорбные стоны, полные безысходства. Прямо под ноги скатилась убитая женщина. Проломлена грудная клетка, на лице застыла слабая улыбка, в глазах отражается луна...
- Мама!?
Вся поляна... вся трава залита кровью. Слоем крови, почти черного цвета. Отец, мать, старший брат, Шисуи, Мадара, знакомые... Наруто... Суйгетсу... Все, кто когда-либо был дорог...
Мертвы.
Ужас, страх, невероятное одиночество...
Это война?

Саске разбудили звуки разговора. Всего пары слов хватило, чтобы понять: опять перебранка. Хотя Учиха был даже благодарен... Подобные сны нередко ррждали у него панику, страх, ужас, непонимание, иногда захватывало дыхание и било дрожью, но сейчас... Только лёгкая тошнота и сердце, готовое выскочить из груди... Судорожно сглотнув, Саске вспомнил, как Мадара советовал сдерживать себя. Просто счёт.
Ичи... ни...
Упрямо, до хруста сжал ладонь в кулак. Его бесил этот способ, хотя всё равно помогало.
Сан, ши...
Уже лучше. Дыхание, сердцебиение выровнялось. Саске поуютнее устроился в кресле.
Го, року, нана...
До десяти уже можно было не считать. Тем не менее, Учиха мысленно завершил счёт и закрыл глаза. В детстве он часто засыпал у Итачи на коленях, слушая, как тот рассказывает что-то о своих миссиях, достижениях, а иногда и просто рассуждает о какой-то бессмыслице...
Не думай, уснёшь быстрее.
Концентрация, чтобы уснуть... нелепо. И с сознанием играть нельзя.
Будь, что будет.
Опять заснул...

Саске открыл глаза. В зале царил полумрак. Угли в камине изредка вспыхивали. Саске мог посудить только по своему внезапно бодрому настроению - уже утро. Сладко зевнув, он потянулся, разминая усталые кости и с хрустом в позвоночнике слез с кресла, по-прежнему кутаясь в одеяло. Что-то тянуло его выползти на улицу. Покопавшись немного в себе, Саске понял, что желание было вызвано интуитивно... Словно если бы он вылез из лаборатории, то в скором времени нашёл бы то, что искал...
А еще сегодня мне не так убийственно-плохо, - задумчиво почесав щеку, определил он. - У кого-то, похоже, весна закончилась, а у меня только началась...
За этими мыслями последовал ряд ассоциаций. На дворе лето. Июнь. Девятое число. Итачи...
Сегодня ему исполнилось бы... двадцать четыре? Или двадцать пять? Чёрт... Я не помню...
Саске скинул с себя одеяло, обнаружив, что в зале не так уж и холодно, и вышел в коридор лаборатории.

Саске одним полусонным движением отцепил от Суйгетсу своего тёзку. Держа его строго за шкирку, вытянув руку, чтобы не получить когтями по физии, он глухо поприветствовал друга и зевнул, прикрыв рот рукой.
Разве Карин?.. По-моему, моя очередь... - рассеянно подумал он, отпустив суслика. Тот, для приличия пошипев немного, как кошка, ускакал обратно в комнату. Мысль про завтрак Саске решил не развивать дальше.
Карин бодро выпрыгнула из своей комнаты. Свежие оскорбления в сторону Хозуки и его отправка куда-то "на" прервались на полуслове.
- Охаё годзаймас, Саскеее! - тут же заявила она, кокетливо помахав ручкой и попытавшись повеситься тому на шею.
- Утро добрым не бывает, - ловко уворачиваясь, хмуро процедил он и зевнул.

Саске пожалел, что Суйгетсу доверил столь ответственное дело единственной девушке в их команде. Аппетит тут же куда-то улетучился. Вспоминая все азы работы с кинжалами и ножами, Саске предложил свою помощь в нарезке овощей, однако, Карин явно решила либо отравить своего возлюбленного, либо в кои-то веки сделать всё самостоятельно.
- А где Джуго? - озвучил Учиха, соображая, что на заднем плане не хватает чего-то высокого, упитанного, нереально спокойного и просто фонового. Обычно, товарищ появлялся всегда, когда обнаруживали его пропажу, или не появлялся вообще. Каким образом он узнавал о том, что его ищут - неизвестно.

- Может, не стоило...? - задумчиво протянул Саске, почесав пальцем щеку. - Всё-таки жить еще хочется... По крайней мере, мне.
Послушав, как на кухне что-то гремит, шуршит, раздалбывается вдребезги, а так же запасаясь лишним словарём истинно-жёстких слов из репертуара Карин, Учиха пожал плечами и удалился обратно в зал, где и сидел раньше.

Саске застыл в дверях, поперхнулся воздухом, очень кстати вспоминая, как в том же салате обнаружил валентинку. Решив не информировать Хозуки, он молча повернулся и цапнул с тарелки один бутербродик.
На колбасу, как и ожидалось, можно было не рассчитывать... - молча вздохнул Учиха, придирчиво оглядев бутербродик, и только потом цапнув зубами добрую половину. Джуго, чисто из уважения к братьям своим меньшим, обычно не употреблял мясные продукты. Отряхнув пальцы от хлебных крошек, он повторно закрылся в зале.